27 глава

[victoriya7]

Hold Me Thrill Me Kiss Me Kill Me

Бета, пинатель, держатель и вдохновитель johnnys heir

Глава 27

Тясяча извинений

Рё раскаивался.
Такое случалось нечасто.
Может, оттого, что сейчас случилось именно это, оно случилось с таким размахом.
Он так раскаивался!
И у него не было ни малейшей идеи, что с этим делать.
Он увидел, как к концу дня начало таять вымученное актёрское мастерство Каме, и итальянский режиссёр с шикарным кожаным ремнём на пузе, который уж точно собаку съел в области жесткой диктатуры, наверно, за долю секунды решил сыграть финальный аккорд этого съёмочного дня: он был слегка груб, весьма развращён, пугающе интеллигентен. Конечно, ему нравились вибрации, которые исходили от ранимого Каме на экране, но его идол нужен был ему более менее целым и невредимым и завтра, и послезавтра, и вообще, на протяжении всех съёмок. Рё был уверен, что если ему понадобится, чтобы Каме погиб окончательно, он устроит это без тени малейших сомнений.
Просто он запланировал это на десерт.
Убийство.
Хотя кто он, чтобы критиковать? А? Кто?
Не тот ли он Нишикидо Рё, который единолично отвечает за падение крепости, которую Каме так старательно возводил? И разве ему не было забавно на это смотреть?
Разве не это, в конце концов, привело к небольшому прорыву основных инстинктов сегодня в подвале?
И разве сейчас он не чувствует необъяснимой гордости от того, что вина его и только его?
О да, ещё как чувствует.
Разве что сейчас Каме погибал где-то там, в этом дурацком незнакомом городишке. И где это «где-то»? У Рё не было ни малейшей идеи на этот счёт, так что он не мог просто подойти к Каме как вспыльчивый хулиган, схватить за руку, подавить любые попытки сопротивления просто силой своей самоуверенности и бешено трахать его у первой попавшейся стены, пока им обоим не полегчает...
Во всём не полегчает, чёрт.
Нет, это не выход.
Мерить шагами комнату - тоже плохая идея. Так же, как и плюхнуться на кровать, чтобы прекратить ходьбу. Бить подушку - тоже плохая идея. Зарыться в неё лицом и глубоко вдыхать оставшийся на ней запах до полной, мать его, гипервентиляции, как какой-то одержимый псих? Плохая идея. И ощущать в груди э... всякую намешанную дрянь - нет, это уж точно плохая идея.
Рё исчерпал все идеи.
Он лежал на кровати, неподвижный и напряженный.
Ничего не ожидая - самый невыносимый вид бездействия.
Свет он так и не включил.
Пока он перебирал идеи, за окном стемнело, и естественно, внутри тоже стало темно.
Шарик дурацкой дряни, которого там вообще изначально не было, не увеличивался.
Прямо под окном его старые приятели-панки просто так, от нечего делать приставали и запугивали прохожих. В целом, им, кажется, было не очень-то и весело: из-за внезапно похолодавших ночей стало сложнее оставаться настоящим уличным панком. Но шум был такой, как будто они по-прежнему были вместе, и в горе, и в радости, стая, объединившаяся против остального мира, притворяющегося нормальными людьми.
Застывший Рё, напротив, чувствовал себя одиноким.
Да он таким и был.
Обычно одиночество не слишком донимало его - наоборот, обычно он радостно встречал любую возможность заняться некоторым (как правило, необъективным, знал он за собой такой грешок) самоанализом.
Но сегодня одиночество заставило Рё размышлять о его собственной стае, о его собственной ватаге друзей, оставленной дома.
Внезапно он понял, как их ему не хватает.
А потом, в свете этого осознания пришло ещё одно, изумившее его: до сих пор Рё не скучал по ним по-настоящему с того самого времени, как прибыл во Францию примерно месяц назад.
Он решил, что для скуки до сих пор просто не было места в этой маленькой комнатке, при его вездесущности, когда каждый сантиметр всегда пропитан его проклятым запахом.
Запах ощущался до сих пор, как раз достаточный, чтобы заметить его отсутствие.
Как только он это понял, Рё почувствовал себя ещё более одиноким.
Как будто он внезапно споткнулся о какую-то ерунду, но в результате катапультирован в одиночество.
Он чувствует...
Он не захотел задерживаться на мысли о том, что чувствует.
И на том, что чувствует он, тоже не захотел, но, увы - кажется, с этим ничего нельзя поделать.
Где его черти носят?
Он не мог не задаваться этим вопросом.
Где бы он ни был, оставались шансы, что он замёрзнет.
Если только не согреется где-то.
С кем-то.
Незначительное нечто в его груди не принимала серии отвратительных, скрученных, острых форм, потому что с чего бы, она ж не существует, ну да.
На улице сплоченные панки орали. И свистели. Насмехаясь. За исключением нескольких из них, которым не удавалось получать чистое удовольствие от звука, перерастающего в предположительно унижающий.
Даже в лае их свирепых псов слышался этот похотливый звук.
Эта реакция.
На самом деле это универсальная реакция.
Которую Рё слиииишком хорошо знал на личном опыте.
Несуществующий шарик дряни в груди Рё внезапно превзошел все допустимые размеры.
Тут.
Вот он.
Будет.
Через минуту.
Лечь в постель и сделать вид, что спит, чтобы избежать стычки? Рё совершенно не грела эта идея.
Ни в коем случае. Это не в его стиле. Нишикидо Рё встретится лицом к лицу с дрянью, даже такой несуществующей, как эта, которая не растекается сейчас в его груди. Он смотрит жизни в лицо. Вот его стиль. Он перекинул ноги через край кровати, встал и выпрямился, полный бравады, в тёмной комнате.
И тут как раз звякнул лифт, остановившись на их этаже.
Где? Слово прорезало его мысли. Где ты был? С кем?
Вот что он хотел знать.
С кем, твою мать?
В замке повернулся ключ.
Свет!
На пороге, похожий на тень привидения маленькой птички-невесты, стоял он.
Каме.
И увидев его, Рё вдруг прямо выпалил: «Прости», неожиданно для себя, необычно.
Он просил прощения так, как большинство людей наносят удар.
Но просил.
Правда, Каме, кажется, не услышал.
И тот поразительный факт, что Нишикидо Рё только что попросил прощения, совершенно не поразил его.
Нет, он просто позволил вороху блестящих пакетов, висевших у него на руке, съехать на пол возле двери и, будто продолжая то же движение, проскользнул через комнату в ванную, даже мельком не глянув в сторону Рё, и бесшумно закрыл за собой дверь.
Почему-то идея войти вслед за ним и трахать, пока им обоим не полегчает, по-прежнему казалась неподходящей - даже сейчас, когда Рё знал о том, где находится Каме, с точностью до метра.
Ему не хотелось открывать эту дверь.
Он не испытывал страха или каких-то подобных глупостей, просто потому, что Каме очевидно куксился, как ребёнок. Рё просто не хотелось за эту дверь. Он подумал, что и так уже приложил достаточно усилий за сегодняшний вечер.
Он даже извинился, мать его!
Рё снова опустился на край кровати.
Ничего не делая.
Очень весело.
Каме пришёл, а он продолжал ждать Каме.
- Грёбаная примадонна, - пробормотал он в сторону двери в ванную. - Не могу поверить, что ты отправился по магазинам.
Его голос звучал кисло. Внезапно тема его воодушевила.
- А вообще-то, могу.
Он глянул на кучу блестящих пакетов с какими-то спортивными брендами, брошенных возле двери, и завис между раздражением и забавностью данного факта.
Рё бросил на дверь взгляд, который должен был испепелить её.
Правда, эта сраная дверь оказалась чертовски невосприимчива, прекратив тем самым этот односторонний обмен взглядами с Каме.
Ну и нахрен. Рё знал, что хочет сделать с Каме, но пока совершенно не знал, что делать с собой.
Он больше не хотел ждать - Нишикидо Рё это всегда плохо удавалось, он был создан не для ожиданий.
Но пока Каме в душе - надо убить время (насмешливую птичку-невесту) - просчитал он.
Так, ладно, он тем временем может заняться планированием их сегодняшнего вечера.
Во-первых, пока не забыл, надо заказать ужин.
Ибо на Каме в этом вопросе никогда нельзя было рассчитывать.
Чем раньше они поедят, тем раньше смогут перейти к божественной ночи, ещё одной, и Каме сможет физически осознать, раз не хочет понять это на словах - замечательно, Рё это подходит. Чем меньше будет сентиментальных разговоров, тем лучше для Нишикидо, как заинтересованного лицу, на самом деле парень примет его извинения, никаких проблем.
Правда, насильственное кормление Каме для начала может быть забавным.
Возможно, даже необходимым.
Появившись на пороге, он выглядел хилым.
Ре снял трубку.
Несколько минут спустя осторожный стук во входную дверь застал его во время очередного визуального поединка с безмолвной дверью.
Он не расстроился, что его прервали.
На самом деле, он как раз начал проигрывать.
Рё беззаботно взял поднос у гостиничной мадам - всегда осуждающий вид, сжатые губы - и с кратким «спасибо» закрыл дверь пяткой прямо перед её носом, разлив при этом часть супа. Не такая уж и большая потеря. Он поставил поднос на стол и пренебрежительно потрогал разлитое пальцем. Уже холодный. Совсем. Будто специально. Никакого другого объяснения. Разве что кухня продувается так же, как и эта комната. В отеле наверняка не знают, что уже наступила зима.
По крайней мере, подумал Рё, ожидать, пока Каме закончит мыться, так же безнадёжно, как и того, что он будет с радостью потреблять эту гадость.
Суповый щербет вряд ли станет ещё холоднее.
Правда, надежды, что эта специфическая пища придётся Каме по душе, мало.
Но может, Каме захочется хотя бы ощутить вкус пресловутой настоящей французской кухни.
Вот всегда с ним такие сложности, и никогда нельзя предсказать, набросится он на что-то или нет.
Разве что куски жирного шоколадного торта с вишнями - сегодняшний десерт - Рё сразу вычеркнул.
Сегодня ему снова достанется двойной десерт.
Он съел уже столько десертов с тех пор, как они здесь оказались: свою порцию и порцию Каме. Не то, чтобы он возражал: он был обжорой, как настоящий рейнджер Эйто, правда в Канжанях за еду приходилось бороться. А Каме всегда просто позволял ему съедать всё без всяких возражений, нет, даже с благодарностью. Поэтому вместо ликования по поводу полученного в конечном итоге первого приза и победы над приятелем, который оказался никаким соперником, Рё чувствовал только смутное беспокойство, пока набивал свой желудок. Смутное беспокойство, связанное с запястьями и торчащими рёбрами Каме, которое возникает у него в последнее время так часто, что кажется, будто оно уже вросло в него.
Лучше он займётся выбором мороженого.
Как ни странно, Каме его ест.
Против холода в таком виде Рё не возражал.
Так, ладно.
Конечно, после душа Каме перестанет дуться и может даже захочет послизывать сладкую глазурь с пальцев Рё, откусить вишенку-другую у Рё изо рта...
Да, этим идеям не было конца.
Рё разрешил своему подавленному настроению немножко подняться.
Точно, горячая вода всегда расслабляла Каме, как ничто другое.
Если он, конечно, принимает горячий душ.
А Рё расслабит его еще больше.
Да, почему-то в последние дни он не хотел чересчур накручивать Каме. Сейчас у него редко появлялось то импульсивное желание задеть его за живое - его чувства находили выход через мириады других реакций Каме, и он хотел увидеть их сейчас.
Смешки и оргазмы Каме.
Они были очаровательны сами по себе.
Импульсивно Рё вскочил и выключил резкий верхний свет, оставив только лампу у кровати, залившую комнату несколько более мягким грязно-желтоватым светом.
Разве так не стало хоть немножко интимнее?
Рё остановился, полный дурацких мыслей.
Что дальше? Ну, давай, раз уж начал, почему бы не зажечь свечи или что-то типа такого?
Он пошёл и несколько раздраженно снова включил верхний свет.
Затем, злясь на себя, но не в силах с этим совладать, он подошёл к двери в ванную и прислушался.
Так вышло, что Каме распахнул её именно в этот момент.
Чёрт, чёрт, чёрт.

 

продолжение в комментариях

@темы: совместное творчество, фанфики, Nishikido Ryo, Kamenashi Kazuya, HMTMKMKM

Comments

[victoriya7]

Его глаза встретились с миндальными, которые на этот раз не избегали встречи, нет.
Он неожиданно погрузился в их глубину, а их насыщенный цвет пугающе точно отражал эмоции…
Сделав невероятное усилие, Рё оторвал взгляд, быстро, пока не определил, что там за эмоции. Лучше смотреть куда угодно, только не туда. Колени Каме сильно выступали под его длинными боксёрами, и Рё совсем не хотел на них пялиться, вот только его наполнило глупое желание упасть на колени и целовать их. Сверху Каме натянул какую-то прикольную рок-н-ролльную майку, которая укрывала его от нескромных взглядов и доходила ему до середины бедра, скрывая центр его вселенной, включая нанесённую им небольшую рану, поэтому он не мог её увидеть. Но лучше на этом тоже не задерживаться. О, он заметил, что должен помочь вытереть эту копну мокрых волос, если не хочет снова лечить этого хрупкого парня, а он не хочет, нет уж.
Хорошо.
Позже.
Через минуту.
Или две.
Или больше.
Может даже, намного больше.
Когда воздух между ними немножко развеется.
Потому что сейчас воздух на тех миллиметрах, которые отделяли его от Каме, так сгустился, что стало нечем дышать.
Сгустился и застыл.
Как жирный зелёный суповый щербет.
«Ужин подан», – сообщил он Каме, чтобы сказать хоть что-нибудь, потому что было непохоже, что Каме вообще собирается сегодня открывать рот.
Он что, до сих пор дулся?
Что за ребёнок.
Или нет, решил Рё. Каме был слишком взрослым, чтобы долго лелеять свою обиду. Более вероятно, у него не хватало сил даже на обыкновенную вежливость. Вот и всё.
Каме, хоть и не ответил, прошёл к столу и даже сел за него.
С видом полной сосредоточенности он медленно подтянул к себе тарелку с десертом и воткнул ложку в кусок шоколадно-вишнёвого пирога, как школьник, пытающийся справиться с особо сложной задачей.
У Рё глаза полезли на лоб.
У него не было ни малейшей идеи, что происходит.
Ну да, выглядело всё достаточно просто.
Каме ел.
Большими кусками ел десерт.
Хорошо.
Отлично.
Ему даже не пришлось уговаривать его, и это…
Хорошо.
Отлично.
Может, в конце концов, с ним окажется не так уж и сложно, и может, комок у Ре в груди начнёт рассасываться, и разве это не станет чертовским облегчением?
Рё прошёл к столу и сел напротив.
Каме не поднял голову, продолжая сосредоточенно трудиться над своей тарелкой.
- О! Я, наверно, тоже не буду суп, – хмыкнул Рё. Так он показывал, что настроен дружелюбно, и надеялся, что это угрюмое дитя напротив оценит то, как он старается быть милым.
Он схватил ложку, а потом, вместо того, чтобы взять вторую тарелку с нетронутым куском, протянул руку над маленьким круглым столиком и воткнул ложку в тот кусок, который уже начал есть Каме. Они могут съесть его вдвоём, точно, небольшая борьба за пирог, как приятная прелюдия к совокуплению или ещё чему.
Чёрт! Рука Каме, весь Каме инстинктивно отдёргивается, будто в рефлексе.
Безосновательно кровь ударяет в голову Рё.
Безосновательно, потому что такое рефлекторное и резкое движение Каме не было связано с простым движением руки Рё.
Иначе это означало бы уже чересчур большую обиду, и между прочим, Каме взрослый, помни об этом, он намного выше этого, просто тошно, какой же он взрослый.
Плюс, кстати – как же он мог забыть такое - Рё ж извинился.
Значит, инцидент исчерпан.
Они начинают заново.
Каме должен был простить его уже тысячу лет назад.
Но Каме сжал свою ложку так сильно, что в неоновом свете костяшки его пальцев показались белыми.
Да, Рё смотрел на его руку.
Избегая его сердитых миндальных глаз.
Рука Рё с пустой ложкой лежала на столе, пока длилось это молчание.
В конце концов, Каме положил себе в рот очередной кусок десерта. Рё проследил за ложкой от тарелки до его рта, но Каме проделал это неэротично.
Даже как-то механически.
- Кажется, зима вступает в свои права, – услышал Рё собственный голос.
Не то чтобы он пытался завязать беседу…
Он не был уверен в начатом прямо сейчас, но факт оставался фактом: он никогда не увлекался беседами, никогда, в том числе и сейчас, и не потому, что Каме так чудовищно хандрил.
В любом случае, Каме не ответил на эту слабую попытку завязать разговор.
Но это как раз не проблема.
Так же механически он съел ещё один кусок шоколадно-вишнёвого пирога.
Смешно до идиотизма, сколько приятного они упускают, можно было бы намного интереснее употребить пирог способом, задуманным Рё.
- Вкусно? – спросил Рё. Беседы у него по-прежнему не получалось. Но это, без сомнения, был вопрос.
Каме его проигнорировал.
Каме, чёрт бы его подрал, полностью его игнорировал.
Вёл себя так, будто его вообще не было. Ну да, может быть, Рё не очень знаком с протоколом правильного принесения извинений, но если он знал, как что-то делается, значит, так и должно было быть, и он никому не позволит думать, что он не знает.
Каме в первую очередь.
Рё проиграл.
Он встал и сделал шаг в сторону Каме, взял его костлявую руку, сдёрнул лёгкое тело со стула и притянул к себе, заставляя Каме посмотреть ему в лицо, заставляя и себя заглянуть ему в глаза, к чёрту, не важно, что в них можно было прочесть.
Главное, чтобы его заметили.
Он никогда не позволит Каме делать вид, что тот к нему равнодушен.
Полная ложка упала на пол.
- Я сказал, что прошу прощения, – выплюнул он. Он уже дважды сказал это. Дважды. Он не мог поверить своим ушам. Он презирал извинения. Он никогда не извинялся, даже когда не мог сдержаться, но, кажется, сейчас он не сдержаться не мог. Он даже искренне это говорил. Его пальцы немедленно впились в запястье Каме, потому что он не мог сказать ничего сверх этих слов, это уже было выше крыши, его самосознание подвергалось угрозе, ужасно, ставя под удар его чёртову личность.
Но прежде, чем он смог нащупать Бенедикта подушечками пальцев и возложить всё на него, потому что Бенедикт понимал такие простые вещи, как эта, Бенедикт мог бы, наверно, вбить их в упрямую и угрюмую головёшку Каме, который сейчас выдернул руку, сжал в кулак и ударил Рё в живот.
Со свистом.
Рё не знал, почему все, включая его самого, беспокоились о Каме.
Да, Каме был хрупким, а сейчас ещё бледным и дрожащим, и всё-таки.
Каме был сильным.
Рё скрючился и отступил.
Из лёгких был выбит весь воздух.
Когда наконец-то ему удалось сделать болезненный вдох, Рё разогнулся.
Странно, но сейчас, когда Каме по-настоящему ударил его, сильно ударил, он почувствовал себя намного лучше. Намного. Как будто вместе с воздухом из его лёгких была выбита лишняя дрянь.
- Так, ладно. Думаю, я заслужил это. Теперь давай забудем это происшествие и поужинаем.
Теперь всё должно пойти отлично.
- Происшествие? – очень, очень медленно спросил Каме.
Рё был готов улыбнуться.
Дрянь, втягивающаяся обратно в грудь, втянула за собой и эту улыбку.
- Послушай, Рё, я принимаю свою часть ответственности за то, что я вёл себя сегодня как последний мудак. Я должен был остановить нас с самого начала. Нам вообще не стоило начинать. Но… – рот Каме, некстати измазанный шоколадом, опять медленно скривился. - Помнишь шутку с выключателем? Я презираю тебя, – объяснил он Рё.
Удар был ничем по сравнению с этим.
Рё привык ранить словами других людей, всех, кроме себя. И может быть, именно это было причиной того, почему он всегда первым начинал говорить, а именно, чтобы самому уберечься от подобного, он бы этого не вынес, он был не такой уж сильный, там, внутри, он, он не привык к тому, чтобы чужие слова ранили его вот так быстро.
Чёрт, обычно ему было всё равно.
Как могли всего три слова – по сути, клише – так сильно повлиять на него? Это ненормально. Ничто из этого не нормально. Вся эта мерзкая мелодрама, которая разыгрывалась между ними, не должна была случиться. Плевать, что это было по-женски и геевато, главное, у них нифига нет на это времени, разве Каме не понимает?
Один месяц на близость, который проносится со скоростью света. Это всё, что у них было, только это и ничего больше, ничего, кроме как доставлять друг другу столько удовольствия, сколько они смогут вынести, так что вот это – дурацкая, бессмысленная трата времени.
Каме должен понять.
- Я только хотел…, – начал Рё и замолк.
И хотя он хотел говорить и объяснять, Рё вдруг обнаружил, что у него не хватает слов. Ни за что на свете он не мог бы признаться, зачем он врубил тот выключатель.
Теперь его злостный язык, который всегда был другом, превратился во врага. И слова не могли бы заставить Каме понять, потому что Каме, слова и он, у них была история, и она была не очень приятной.
Никаких слов, нет уж.
Рё двинулся вперёд.
Сейчас он понимал, чего хочет.
Он хочет Каме.
Теперь они снова почти касались друг друга.
Точно, именно так он должен просить прощения.
Это должно сработать.
Прикосновение.
Так у него была возможность всё исправить.
Прекрасная возможность, как он думал.
Он обхватил подбородок Каме. Тотчас его рука стиснулась, и, после некоторых колебаний, он нагнулся, чтобы поцеловать тонкую линию рта.
Он не должен был колебаться.
- Ты шутишь, – сказал Каме с равнодушным скептицизмом, будто тот факт, что Рё сгорал от желания попасть в него, больше его не занимал.
Рё хотелось завыть от отчаяния.
Несколько часов шопинга, и крепость снова была на месте.
Ладно, он не даст возвести её еще выше. Он разрушит её прямо сейчас. Он попытается переубедить Каме.
Там.
Тут.
Они могли бы решить это в кровати.
Он насильно попытался поцеловать его, хотел накрыть рот Каме, чтобы быть уверенным, что тот больше не будет пытаться говорить ему, что презирает, это наверняка было неправдой, иначе Каме бы сейчас отталкивал его вместо того, чтобы…
Каме отталкивал его, пытался изо всех сил, бил, из него выступала куча острых костей, полных протеста.
Рё боролся, стаскивал с него майку, рвал её, он должен был добраться до его кожи.
Это был путь к примирению, он знал это, каждый его инстинкт кричал об этом.
Трахнуть.
Разве что Каме не подчинялся.

[victoriya7]

Чёрт.
Он сопротивлялся активно, изо всех сил, коих осталось не так уж много, но достаточно, чтобы пресечь любую попытку совокупления.
Рё даже не мог добраться до его центра вселенной, потому что Каме крутился как сумасшедший.
- Прекрати! – Рё хотел, чтобы это прозвучало приказом, но получилось отчаянно. – Твою мать, ПРЕКРАТИ! – он начинал чувствовать ужасное раздражение и злость, и тут вдруг Каме пронзительно рассмеялся.
- Прекратить что? – казалось, что это вызывало у него истерический смех. - Это ты пытаешься меня изнасиловать.
И этот холодный истерический смех.
Он сводил Рё с ума.
Рё схватил обе руки Каме, сжал их вместе и закричал в его тощее упрямое лицо:
- Я сказал прости! ПРОСТИ! ПРОСТИ, черт тебя дери! А теперь кончай свой грёбаный концерт и дай мне трахнуть тебя, ты же этого хочешь, гадёныш.
Каме так смеялся, что на его глазах даже выступили слёзы.
Рё сожалел.
Разве не для этого всё было?
Он хотел Каме, такого всего податливого, зависимого, жаждущего и послушного, такого восхитительно послушного, как утром, и как прошлой ночью, и как вчера, и позавчера… только не как сегодня.
Рё отпустил его руки и приподнялся на локтях, тяжело дыша, без понятия, что делать дальше, а лежащий под ним Каме тоже заметил эту передышку. Он прекратил своё несуразное сопротивление и просто лежал, выдохшийся.
За исключением миндальных глаз, наблюдавших за ним.
С очевидной ненавистью.
Но Каме не мог его ненавидеть.
Это будет невыносимо.
Эта комната уже была слишком маленькая: такая, как сейчас, она едва хранила запах Каме, его крики удовольствия, крики Рё. Она была полностью заполнена чувствами, эта маленькая комнатка. И для ненависти здесь просто не было места. Совершенно не было места для таких сильных эмоций.
Ещё немного, и от них можно будет задохнуться.
Каме что, не замечает этого?
Это дело жизни и смерти.
Каме не может ненавидеть Рё.
Или он решил полностью освободить комнату от удовольствия, чтобы появилось место для ненависти? Если бы пришлось уйти, это бы принесло удовольствие, потому что, к сожалению, от запаха избавиться не получится. Рё был практически уверен, что Каме даже не знает о его неуместном наличии.
Презрение в глазах Каме.
Он не хотел.
Нет.
Когда Рё отвёл взгляд, ему на глаза попалась маленькая ярко-красная ранка, совсем рядом с оголившимся пупком Каме.
Это взбесило дрянь в его груди, и он не мог отвести взгляд.
- Отвали, – пробормотал Каме не вполне уверенно.
Рё подчинился.
Раскинувшийся на кровати, Каме выглядел совершенно беззащитным.
Но затем он тоже быстро поднялся, аккуратно натягивая разодранную майку поверх своей маленькой ранки.
Он объявил:
- Пойду чистить зубы.
Звучало так, будто он не обращался к Рё, а зачитывал очередной пункт из какого-то списка дел.
Пункт, который шёл за «отвергнуть Рё».
И вот Каме снова в своём любимом укрытии – в ванной.
Успокоившийся Рё вернулся за стол и начал хлебать свой напрочь теперь остывший отвратительный суп. По вкусу он был немного похож на кровь, сверхъестественно, и Рё только через несколько мгновений понял почему, когда заметил, что при попытке поцеловать Каме он содрал свою собственную маленькую ранку на нижней губе. После нескольких глотков он отложил ложку и начал пить через край, потребляя грязно-зелёную жидкость большими глотками.
Ему казалось, что он пытается протолкнуть в горло кусок реальности.
Утопить в себе гадкую дрянь.
Но у него не получилось.
Теперь, вдобавок к дряни, растёкшейся у него в груди, у Рё начал болеть живот.
Через несколько минут Каме вышел из ванной, спокойный, словно в его мире ничего не случилось, прошёл к кровати и бесшумно скользнул под одеяло.
К другой кровати.
К той, что у окна.
Рё уставился в затылок Каме, который только и было видно, потому что тот накрылся почти с головой.
Ладно, Рё надеялся, что одеяло хотя бы согреет его, потому что защита от насилия из него никакая, подумал он иронически.
Вокруг головы Каме на подушке растеклось тёмное пятно от его мокрых волос.
Но Рё больше не хотелось насиловать Каме.
Он хотел высушить его волосы.
Правда, не похоже было, что этот вариант прокатит.
Он совершил ошибку, но понял это только сейчас.
Сейчас, когда действительно исчерпал идеи.

[Скарлетт Гамильтон]

Ох. После такого остались силы только выдохнуть.
Шикарная глава. Шикарный перевод.
ушла я спать, называется...
И вменяемых слов больше нет, правда. Это было шикарно.

[Илке]

victoriya7, ооо спасибо за перевод

[*JT*]

Господи, господи, новая глава!!!

victoriya7 , ОБОЖАЮ!!!

[.Mikki]

спасибо огромадное за перевод))))))

[chujaia]

victoriya7, johnnys heir

[Autofluder]

А!!! Это нечто!!! Вы молодец!
Спасибо вам огромнейшее!

[Shion-sama]

victoriya7
спасибо за перевод))))

[unaby]

Большое спасибо за перевод!

[джаниз хэ]

victoriya7 выложила))

[lanalba]

victoriya7 Спасибо, ма шер! Прекрасная глава.
johnnys heir И особый респект пинателю!

[zlatvic]

Удовольствие читать. Спасибо большое.

[miral]

Спасибо за перевод!

[LotRAM]

Присоединяюсь к читателям. Большое спасибо за перевод! Это так здорово, что такой замечательный фанфик не бросили!

[lib1]

Большое спасибо за перевод! Присоединяюсь ко всем благодарностям! Спасибо, что продолжаете переводить!

[li-la]

Спасибо!

Спасибо большое за перевод. Действительно очень интересно и увлекательно, а с таким переводом *_________________*
Не могли бы вы мне дать ссылку на оригинал?

[Гость]

hmtmkmkm.livejournal.com/

[lanalba]

А следующую главу когда ждать? А то как-то побыстрее хочется.

[victoriya7]

lanalba забросили мы это дело пока, реал захватил... Будем наверстывать долгими зимними вечерами...

[chujaia]

victoriya7, а мы будем терпеливо и преданно ждать

[Sationka_Milka]

ми плачет Т__Т
я почти год ждала продолжение и тут нашла))
плачу от счастья и от их отношений))
СПАСИИИИИИИИИИБО!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

[lanalba]

victoriya7 Реал - это, конечно, хорошо, но как не стыдно так народ обламывать?

[джаниз хэ]

lanalba ну, не лето же обламывать себе

[DeadAlliandra]

шикарная глава!огромное спасибо!

[kristiana]

victoriya7
спасибо за перевод!

[anro11]

Большое спасибо за перевод!!! Это просто шикарно С нетерпением жду продолжения.

[Alge]

спасибо! какой же офигенный фик все-таки. И перевод

[brigandina]

Огромнейшее спасибо за перевод!! Захватило сильно!
До жути хотелось и хочется узнать что будет дальше!!